В области этнографической литературы мы встречаем имя С. Брайловского, объехавшего в 1896 году долины рек Сучана и Судзухе, а в следующем, 1897 году — по поручению губернатора Приморской области занимавшегося переписью туземного населения по побережью Татарского пролива от бухты Терней к югу до залива Ольги. Этот переезд С. Брайловский совершил на лодках и частью на пароходе. [С. Брайловский. Опыт этнографического исследования. «
Живая старина», 1901 г., вып. 2.]
Неточные совпадения
И что ж? Глаза его читали,
Но мысли были далеко;
Мечты, желания, печали
Теснились в душу глубоко.
Он меж печатными строками
Читал духовными глазами
Другие строки. В них-то он
Был совершенно углублен.
То были тайные преданья
Сердечной, темной
старины,
Ни с чем не связанные сны,
Угрозы, толки, предсказанья,
Иль длинной сказки вздор
живой,
Иль письма девы молодой.
Было у него другое ожидание — поехать за границу, то есть в Париж, уже не с оружием в руках, а с золотом, и там пожить, как
живали в
старину.
Эта похвала заставила Марью Степановну даже покраснеть; ко всякой
старине она питала нечто вроде благоговения и особенно дорожила коллекцией старинных сарафанов, оставшихся после жены Павла Михайловича Гуляева «с материной стороны». Она могла рассказать историю каждого из этих сарафанов, служивших для нее
живой летописью и биографией давно умерших дорогих людей.
Так вот, сударь, какие в
старину люди-то
живали!
Тартюф, конечно, — вечный тип, Фальстаф — вечный характер, — но и тот и другой, и многие еще знаменитые подобные им первообразы страстей, пороков и прочее, исчезая сами в тумане
старины, почти утратили
живой образ и обратились в идею, в условное понятие, в нарицательное имя порока, и для нас служат уже не
живым уроком, а портретом исторической галереи.
Пели первоначально: «В
старину живали деды» [В
старину живали деды… — начальные слова песни М.Н.Загоскина (1789—1852) из либретто оперы А.Верстовского «Аскольдова могила».], потом «Лучинушку» и, наконец: «Мы живем среди полей и лесов дремучих» [Мы живем среди полей… — начальные слова песни М.Н.Загоскина из либретто оперы А.Верстовского «Пан Твардовский».]; все это не совсем удавалось хору, который, однако, весьма хорошо поладил на старинной, но прекрасной песне: «В темном лесе, в темном лесе» и проч.
То жребий ей пророчил славный,
То
старину припоминал, —
Кто в древни веки ею правил,
Как люди в ней
живали встарь,
Как обучил, вознес, прославил
Ее тот мудрый государь,
Кому в царях никто не равен,
Кто до скончанья мира славен
И свят: Великого Петра
Он звал отцом России новой,
Он видел след руки Петровой
В основе каждого добра.
Где все пути и все распутья
Живой клюкой измождены,
И вихрь, свистящий в голых прутьях,
Поет преданья
старины…
— Да, батюшка Сергей Андреич, — говорил мне однажды Прокофьич, — в старину-то
живали не по-нынешнему. В
старину — коли барин, так и живи барином, а нынче что? Измельчало все, измалодушествовалось, важности дворянской не стало. Последние годы мир стоит. Скоро и свету конец.